Перед рассветом - Страница 96

Ведьма — не сида. Но слух у Анны хороший. Расслышала. Поняла — всё не смешно, всё плохо. Если сама Немайн немного боится. Если симпатичного ей рыцаря, вполне готового под каблук, в лобик чмокнула, оттолкнула. А сама не то, что сохнет — мокнет… Значит, есть шанс умереть. Всем. Даже ей. С кем же это воевать придётся? Как бы не с Гвином. И про ворон забыла рассказать…

От бездорожья не спасают и рессоры. Особенно на галопе.

— На Лжедмитрия совсем не похожа, — произнесла Немайн, разглядывая своё начисто протёртое отражение, — и даже на Марину Мнишек… Ну за что мне такое?

По бортам колесницы скачут норманны. Этим на приказы сэра Эктора наплевать. Старый феодальный принцип: вассал моего вассала. Богиня идёт в бой отдельно от остальных? Отлично! Больше чести!

Сэр Кэррадок мчался в общем строю — да полно, можно ли назвать толпу строем? Первые секунды, когда пьянила ярость погони, когда не выветрился из памяти и крови мятный запах рук богини — был беспечен как все соратники, успел даже отвесить шутку-другую про разбойников, которые уж точно не ожидают, что на них навалится почти четверть королевской армии… То, что красные куртки оказались людьми, Кэррадока не разочаровало в Немайн. Напротив, это означало, что её заступничество помогает и от злых людей. О чём он тоже поспешил всем сообщить. Потом же посвежевший к ночи ветер вымел восторг. Кэррадок начинал понимать, что только что натворил. До этого вечера он мог надеяться. Теперь надежды не было. Немайн ещё утром вела себя как закадычный друг и свой парень в юбке. Он этого не только позволил себе не заметить. Обнаглел. Принял воинское братство за знак женского внимания. И устроил игру, как с деревенской девчонкой! И сида, само собой, чётко показала ему место. Как заигравшемуся псу. А виноват, конечно, сам. Даже простая дочка хозяина заезжего дома имеет право на то, чтобы любая её мелкая просьба не воспринималась как испытание жениха. А уж показать озёрную — не служба, службишка.

Снедаемый чёрными мыслями рыцарь перестал подгонять коня и понемногу отстал от войска, впав в глубокую задумчивость. В угаре ночной скачки товарищи этого не заметили, и уверяли потом, что в лес он примчался вместе со всеми. Что весьма и весьма отразилось на разбойничьих судьбах. Да и Немайн аукнулось.

Но самую злую шутку в День Неметоны сыграли красные куртки — и сами с собой. Уж в этот день нападения они никак не ожидали. Даже караулов не выставили. Чем и сделали своё положение безвыходным. Ну, а кроме этого, у сэра Эдгара был козырь в рукаве, пусть он и отказался его учитывать. Потому как сида, оставленная без приказа, не есть сида, оставленная без дела. Дело она нашла себе — и двум своим викингам — сама. Колесница с ленцой болталась вокруг леса, изображая весьма и весьма импровизированное оцепление. Немайн, конечно, видит ночью лучше, чем днём. Но лезть в лес колесницей и днём — не лучшая идея. Хорошо, Клирик был сердит и не поддался общему благодушию. Перечить командующему — не стал. Просто натянул на «скорпиончика» тетиву. Но поскольку был зол и торопился — забыл перетянуть торсионы. И не стал ждать, пока местный клан пришлёт ополчение.

Из леса доносились звуки битвы. Ночной бой — штука непредсказуемая. А сопротивление оказалось яростно-отчаянным… И это можно было просчитать заранее. Разбойники, осмелившиеся нацепить личину фэйри, люди безусловно наглые и неверующие — иначе не решились бы выдать себя за потустороннюю и злую силу. Но у всякого неверия есть предел. Особенно после праздничного — а праздновать они начали заранее — возлияния хмельных напитков. Не богине в ручей, а в себя. И тут, когда веселье бьёт волшебным родником из мехов и бочонков — страшные всадники в венках из веток ольхи. Крики умирающих под мечами. В мужество камбрийцев разбойники не верили — и тем легче приняли рыцарей за Дикую Охоту. Те из красных курток, кто не распознал в темноте листьев ольхи и вспомнил охоту Гвина, от которой не убежать, обратились в загнанных в угол крыс. Их хватило на обеспечение рыцарям — не то, чтобы совсем веселья, но нескучного занятия. Те, узнал листья и вспомнил, что Дикая Охота Немайн непобедима, опрометью бросились прочь из леса… Быстрее преследующих всадников. Поскольку бежали на одной панике, без соображения. Что интересно — почти не расшибались.

Анна медленно вела колесницу сквозь кромешную тьму, напоминая Клирику штурмана, ведущего подводную лодку по приборам. Прибор — это Немайн, которой пришлось споро ворочать головой между дорогой впереди и нацеленным на лес «скорпиончиком», и давать советы вроде держать прямо или взять чуть левее. То, что объезд по левой стороне — акт символический и злобно-враждебный, Клирик, не знал. Угадал, можно сказать. С точки же зрения Анны, сам факт, что лес с фальшивыми фэйри по левой стороне объезжает сида, делал положение защитников разбойничьего логова совершенно безнадёжным. Безотносительно к успехам королевской конницы.

По бортам так же осторожно перемещались два всадника. Страшная сила. Два первых на Британских островах норманнских рыцаря, как ни крути. И уж на этих — никаких веточек! Ноги — вдеты в стремена. Чего стоит гнилая похвальба вроде крылышек на шлеме, они уяснили на собственных шкурах. Длинные мечи северного типа — дизайн норвежский, сталь Лорна — наголо. За эти мечи викинги были обязаны Немайн едва не больше, чем за выкуп из плена. По деньгам, конечно, вышло дешевле. Но ради заезжего иноземца кузнец не достал бы из тайной закладки железо двадцатилетней выдержки.

Эта винная классификация качества металла объяснялась кельтским поверьем — если дать слитку полежать в земле, то в окалину обратятся самые нестойкие части. Обычно железо закладывали в землю — так, чтобы дождь доставал, но и воздух проникал. Для простой работы годилась закладка на год. «Марочные» — трёх да пятилетней выдержки слитки шли на оружие. Десятилетний слиток означал тонкую работу под дорогой заказ. Двадцатилетний — работу, выполняемую для близкого или важного человека. Пятьдесят — шедевр, завершающий карьеру мастера. Такое оружие в старые времена мастер закалял в собственном теле, передавая ему всю не истраченную на предыдущие изделия часть души…